Это было еще до войны. Уже успели харламовцы нарадоваться первому советскому трактору, пришедшему на поля, знатному колхозному урожаю. В ту пору и завел колхозный счетовод Андрей Гуркин. Немного удивились односельчане, что такой видный да грамотный парень выбрал в жены неприметную, тихую Полю, что сиротой росла. Пятерых ребятишек нажили вместе. Никому в обиду не давал свою женушку Андрей. Вместе с Гуркиными и односельчане радовались их тихому счастью.
Совсем неожиданно черной тучей война надвинулась. Меньше песен стало на селе, загасили женщины, провожая на фронт мужей, сыновей. Вместе с мужем Полины ушли на войну кормильцы Катерины Кочерги, Татьяны Синевой, Надежды Усовой.
Андрей с фронта письма слал с наказами: «Береги деток наших, Полюшка. Давай им хлеба вволю. Вернусь живой — вместе их будем ростить. Крепись пока.» Она помнит то последнее письмецо, написанное Андреем в 1942 году из-под Смоленска. Сегодня для вдовы оно самое дорогое, как и та карточка, что письмо тогда вложил Андрей. Вроде чувствовал он свою гибель — прислал фронтовой снимок. Письмо это наизусть Полина выучила до буковки, каждое слово запомнила. Смотрит с пожелтевшей фотографии солдат в пилотке решительно и сурово, как перед боем.
«Пропал без вести» - эти тревожные и горькие слова о муже, присланные командованием, нисколько не легче были, чем ее ровесницам Катерине Кочерге, Надежде Усовой, Татьяне Синевой весть о гибели мужей на фронте. И все же поселилась в сердце женщины хоть маленькая, но надежда: «А может, найдется Андрей и вернется домой».
С какой-то новой силой, до изнеможения работала Поля с утра до ночи на Элеваторе. Женщины зерно грузили, отправляли на фронт. Ни передышек, ни болезней, ни отпусков не признавали. Не об отдыхе думал каждый, а о том, чтобы проклятого врага изгнать. Кормили трудом своим армию и тыл такие женщины, как Полина Гуркина.
Да разве одна она была такая? Вон Катерина Кочерга, работала управляющей, тоже вдова с пятерыми детьми осталась на руках, чем могла помогала. И бричку с парой волов даст, чтоб за сеном съездить. И слова доброго в трудный час не пожалеет.
Дома вдове хватало тоже дела: постирать и сварить, скотину накормить. Ребят своих почти не видела: уходила на рассвете возвращалась затемно. Иной раз на элеваторе шофер городской, видя, как работают похудевшие, усталые женщины, вздохнет горестно, достанет буханку хлеба, и скажет: - Верю, устали вы, бабоньки. Поешьте вот хлеба, подкрепитесь и еще хоть одну машину зерном нагрузите.
Грузили снова и не одну. А хлеб-то не съедали: по крошке каждая отщипнет и домой детишкам остальное несет.
- Вот так и жили, и работали. Трудно не было, а какого солдатом на фронте? Они каждый день лицом к лицу со смертью. Награды и нам, тыловикам, давали. Вот и мне досталась медаль « За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 годов » -вспоминает Полина Васильевна.
- Никогда не забуду, как с фронта мужчины домой возвращались. Раненые да покалеченные, но живые. Я все глаза проглядела, все ждала своего Андрея. И только тогда, после победы вдруг меня взяло отчаянье: как же я своих пятерых деток без отца поднимать буду? Раньше-то думать об этом некогда было, -говорит солдатская вдова.
Как схожи все вдовы своими характерами! Испытывала их жизненная судьба жестоко, но не сумела истребить и заглушить самых лучших женских черт: доброту, участие, трудолюбие. Взять хотя бы Екатерину Ильиничну Кочергу: и сегодня она — председатель домового комитета, хотя давно уже на заслуженном отдыхе. Беспокоится о своих соседях, жильцах, знает их нужды, помогает удовлетворять их.
И снова бурлит весна, звенит голосами птиц, расточает аромат набухших тополиных почек. А в сердце вдов и матерей снова врывается победный майский ветер, может быть, такой, что 40 лет назад развевал над поверженным рейхстагом алый стяг? Сорок весен позади, но в душах солдатских вдов та, победная, запала на веки невыразимой радостью и непомерной болью.
с. Харламово Л . Олейник
Комментариев нет:
Отправить комментарий