Маятник качнётся - сердце замирает

Передо мной два письма, написанные жизнью двух поколений одной семьи. Совсем свежее: белые листочки, калли­графический, явно непривычный для ав­тора торопливый почерк, дата: июнь 2017 и пожелтевшая, почти картонная бумага, ярко-фиолетовые чернила, наверняка из той самой чернильницы-непроливайки, о которой рассказывала мне бабушка, да­тировано: июль 1952. 65 лет разнят эти письма-автобиографии. Отец и сын Бушухины написали о прожитом: сдержанно и спокойно, как будто вытянувшись, словно солдат по команде «смирно», описал свою жизнь Иван Иванович - отец, и чуть мягче, теплее Юрий Иванович - сын. В их письмах рассказ о довоенной России, Октябрьской революции, о войне и репрессиях, голоде и разрухе, о мире и любви, труде и твор­честве. Жизнь одной семьи через призму истории.

История одной семьи

«Я, Бушухин Иван Иванович, родился В 1910 году в семье крестьянина-бедняка во Фрунзенской области Киргизской ССР. В 1929 году вступил в коммуну имени Фур­манова, по направлению которой и был отправлен в Узбекскую ССР, где работал в колхозах на разных работах. Позже за­кончил курсы счетоводов, затем трактори­стов. В 1933 году был призван на службу в ряды Советской армии, служил младшим командиром, старшиной роты. Заведовал делопроизводством секретной части штаба полка. Позже переведен на должность следователя военной прокуратуры. В 1941 году убыл на фронт, участвовал в обороне Тулы, Москвы. 15 февраля 1942 года в боях под городом Юхновым был ранен».

Вот и все о трех десятках лет. Коротко и сдержанно. Как будто и не было голода и бесправия, когда он и его три брата, чтобы просто выжить, хватались за любую работу «по найму у кулаков». Когда призванный в царскую армию брат Вениамин вдруг оказался опорой царя и Отечества - его отправили в Китай усмирять расколотую на части, военизированную страну, а после подвергли репрессии. Как будто не было гражданской, в которой власть менялась по два раза на день, и с кем ты - определить трудно, ведь всего-то хотелось жить, растить хлеб, рожать детей. Как будто и не был он героем, защищая Родину, мать, жену, троих рожденных к тому времени детей. Как будто не его при обороне Москвы приставили к первой и, наверное, самой дорогой медали «За отвагу», и, наконец, то первое ранение в бою, о котором историки пишут под заголовком «Их посылали на смерть»: маленький городишко Юхнов был проходом к Москве - 205 километров отделяли немцев от столицы. Отчаянно тяжелые бои февраля-марта 1942 года освобождали оккупированный город. Военных сил было мало, а имеющиеся - уставшие и измо­жденные. Слабое вооружение, довольствие - 100 г хлеба и 200 г конины в сутки на каждого, на лютом морозе без возможности согреться подрывали силы красноармейцев. Однако со­противление нашей армии все же было вели­ко.

-     Держались на солдатском духе, - скажут по­том.

Военные действия вблизи города Юхнов про­должались вплоть до 1943 года, как и во всей войне, закончились полной победой русских.

Однако война для крестьянина Ивана Бушу­хина продолжалась всю жизнь: на фронтах во­евал до мая 1943 года, был контужен, ранен, не раз подрывался на мине. Позже переведён в резерв прокуратуры Уральского военного округа. В должности военного следователя служил в разных городах страны.

-     Куда родина пошлет, - говорил с гордостью.

В очередной такой ссылке - городе Термезе Узбекской ССР, о котором простой народ говорил – одна из трех дыр Советского Союза: дальше можно да некуда, родился у него второй сын Юрий.

«Я, Бушухин Юрий Иванович, родился 20 февраля 1938 года в семье военнослужа­щего», - так начинается письмо моего собе­седника, внештатного корреспондента газеты «ТН», а дальше воспоминания о той самой ма­лой родине, выжить в которой было непросто. Термез известен рекордными температурами летом - 50 градусов в тени, несметными хлоп­ковыми полями... и засухой: двести пятьдесят дней в году в тех краях ни облачка, только жара липкая.

Сразу после

«Вечером мама стелила нам постель прямо на полу, у двери, открыв ее и окна настежь. С улицы в комнату заползали ящерицы-гекконы, устраивались вокруг лампочки на потолке и ловили насеко­мых, прилетавших на свет. Случалось, что и скорпион заходил в дом. Однажды он ужалил брата, место укуса сильно опухло. Отец высосал яд из ранки и хорошо про­мыл рот - вскоре все нормализовалось. Ночью дули «афганцы» - ветра, которые переносят пыль, песок, смрад. Если вовре­мя не закрыть окна, то к утру вся квартира покроется слоем пыли сантиметров на 5-7.

После победы отца перевели в город Николаев (Украина), за нами отец прислал своего ординарца. Телячьи поезда, в ко­торых мы добирались до места, он брал штурмом, чудом пролезая в вагон, нас вта­скивал в окно - иначе не попадешь.

Город Николаев был весь в руинах, квар­тир не хватало. Жилье удалось снять толь­ко в пригороде - в маленькой деревеньке, но и это было большим счастьем. О войне не забывали: тут и там слышались взры­вы, все живое, как и прежде, периодически смывало горячей волной - саперы собира­ли в округе горы мин, снарядов, взрывали их. Поблизости на склоне оврага стоял под­битый немецкий танк «Тигр».

Жизнь в полуразрушенном городе постепен­но устанавливалась. Даже пленных немцев до 1947 года гоняли на восстановление раз­рушенных зданий, позже выдали новую фор­му, провизию и отправили на вокзал - домой. Юрий пошел в первый класс. Учиться нрави­лось еще и потому, что после второго урока каждому ученику выдавали тарелку гороховой размазни. Посуда вылизывались до блеска, а в воздухе еще долго витал запах новой сытой жизни.

Позже майора юстиции Ивана Бушухина еще много раз переводили из города в город на­шей великой Родины: Мукачево, Севастополь, Стрый, целинные земли Северо-Казахстан­ской области. Его дети в любой школе всегда были «новенькими».

Капитан своей жизни

Окончив школу, Юрий отправляется на рабо­ту: призыв Хрущева к молодежи о необходимо­сти освоения целины - в действии. Помощник комбайнера - должность, которую ему опреде­лил его же отец, к тому времени зампредсе­дателя производства. Убирал рыжик, пшеницу. Ночевал в вагончике в поле, как и все рабочие, обед и ужин съедали тут же, в поле, сохраняя каждую трудовую минутку.

«Стоишь на мостике комбайна за штур­валом, а перед тобой настоящее море золо­той пшеницы колышется волнами».

Зимой заготавливал дрова. Как и все, по грудь в снегу на 40-градусном морозе.

- Труда не гнушался никто, работали все, - вспоминает Юрий Иванович.

«Русские, украинцы, белорусы, немцы, казахи, чеченцы, ингуши - на целине вся­кого брата хватало. Жили мирно - ни ссор, ни драк. Мои близкие друзья Руслан и Мусит, оказывается, это я потом понял, были чеченцами, уехали, когда им разрешили вернуться на родину. Переписывались мы долго».

В 1957 году Юрий Бушухин поступает в Ом­ский сельскохозяйственный институт на агро­номический факультет. Как одного из лучших на курсе молодого человека включают в состав экспедиции, задача которой обновить почвенные карты Омской области - целинное время изменило природу. Так Бушухин стал не только агрономом, но и почвоведом.

«Летом 1962 года мы обследовали почвы Исилькульского и Седельниковского райо­нов. Места меня поразили своей красотой. Особенно Седельниково - там мы были дольше. Небольшие речки с удивительны­ми названиями Шайтанка, Уй, Йсас, Кейзес надолго врезались в память. А сколько там грибов, ягод! Местные жители - гостепри­имный народ, любознательный».

Так и продолжалась трудовая деятельность одного из лучших почвоведов области. Там же, в экспедиции студентов-сельхозников 1963 года, встретил он свою судьбу - Надежду, сту­дентку Пермского сельскохозяйственного ин­ститута, с которой вместе 55 лет.

Таежный край для нас был раем,

Его мы часто вспоминаем.

Здесь мы блуждали по тайге,

Сидели у костра ночного

И не хотели мы тогда

Уюта никакого, - в ту пору и начал писать Юрий Иванович стихи.

А дальше было время окончания институтов: она - в Перми, он - в Омске, ожидания, встре­чи... свадьба, семья. Юрий Иванович работал начальником агрохимслужбы СибНИИСХоза, разрабатывал рекомендации по применению удобрений под сельхозкультуры всей области, проводил опыты по химической мелиорации солонцовых почв. Позже окончил аспирантуру, некоторое время исполнял обязанности директора агрохимслужбы, был научным сотрудником в Омском сельскохозяйственном институте. С 1990 года начал работу в качеств заведующего сектором агроэкологии в Омском экологическом центре - занимался составлением проектной документации по охране малых рек Омской области, о чем вспоминает охотно.

«Нет ни одной малой реки, по берегам кото рой я не прошел бы, нанося на карту объекты, подлежащие сносу: скотомогильники навозные кучи, склады горюче-смазочных материалов, удобрений. Но жизнь внесла коррективы: проекту, которым я занимался, не суждено было осуществиться. Зато теперь я видел такие красоты омской природы, которые многим и не снились».

С некоторых пор Юрий Иванович и его супру­га Надежда Максимовна - жители Таврическо­го района.

-     Судьба? - спрашиваю я человека исключи­тельно образованного, интеллигентного, многознающего и продолжающего учиться до сих пор.

-     Маятник, - смеется мой собеседник, - верю в силу энергии и возвращения того, что даешь людям: добро или зло.

В 1993 году, поводив по карте Омской об­ласти маятником, остановились Бушухины на поселке Харламово, где и живут до сих пор.

- Красивое и доброе село, - говорит Надежда Максимовна, имея в виду его жителей, приро­ду, землю.

Письмо в вечность

«На память внучке Яне», - подписал пись­мо-автобиографию Юрий Иванович. Несколь­ко страниц, в которых вечность, продолжен­ная им, его детьми, внуками... А еще страх не успеть. Не успеть сказать ...достучаться, оста­вить след.

Юрий Иванович заболел, да так серьезно, что загадывать о скорейшем выздоровле­нии страшно. Потому, наверное, и торопился встретиться - чувствовал, что долго не смо­жет выйти в огород, в котором у него всего две сотки и куча растений известных и не очень: айва японская, хмель особенный, боярышник кроваво-красный, рябина невежинская, пиж­ма, нарциссы, канупер, лук-слизун, черемша, горицвет летний, разбитое сердце и многое другое, что некоторое время не сможет прини­мать гостей, которым в небольшом доме Бушухиных так рады, что кажется будто ты их давно заблудившийся, но близкий родственник.

-     Проходите в наши каюты, - приглашают хо­зяева.

Каюты вдоль и поперек заставлены книгами: классика и зарубежная литература, научно-пу­блицистическая и справочники. В каждом сво­бодном месте горшки с комнатными растения­ми. Лавр упирается в потолок, анис благоухает, перебивая тонкий аромат яблочного пирога, что почти готов в духовом шкафу: Надежда Максимовна тут ас.

Наверное, какое-то время не сможет Юрий Иванович написать письмо своему брату Вик­тору, капитану дальнего плавания, как обычно, на английском.

-     Практика нужна, - объясняет он.

Кстати, не так давно исследователь со стажем заинтересовался названиями ягод в русском и английском языке, их сравнением, получилась удивительная вещь, подтверждающая давно избитую мысль о богатстве нашего языка.

-     У англичан ягода голубая, белая, розовая - вот и все названия, а у нас, вслушайтесь толь­ко, черника, малина, жимолость, земляника, - Юрий Иванович гордится.

Да и есть чем: жизнью, умениями, неравноду­шием, любовью и тем самым маятником, что в его случае повернут исключительно к добру.

Будьте здоровы, Юрий Иванович. Ждем ва­ших слоганов и заметок, исследований и их результатов, а еще так хочется увидеть, как цветет прострел фиолетовый в вашем огоро­де, который вы мечтали посадить этим летом.

Юлия ЛЕЩИНСКАЯ.

Фото Олега БАБИЕНКО и из семейного архива Бушухиных.

Таврические новости 23 июня 2017 г.

К сожалению, Юрия Ивановича с нами уже нет.